Продолжение завтра... ладно пусть будет 1 человек хотя бы...

Спасибачки зайка седня ждите продолжения....

бу

Да кстати вот вам другой рассказ... это ужас, если, что извентиляюсь за ранеее.....                                                                                                                                                                                                                                                                                                А вот и он сам.......                                                                                                                                                                                                                                                                    Я в детстве никогда не понимал, почему мне нельзя заходить в комнату дяди Бруно. Не понимал лет до 9. Потом все изменилось. Детство закончилось.
Мои родители.
Моя мама вышла за моего отца беременная мной. Только к 13 годам я понял, что это значило для всех нас, и как бы могла сложиться жизнь моих родителей, если бы не я.
Я многое помню, что происходило до того, как мне исполнилось 9 лет. Я помню день рождения маминой сестры Патриции, и тот скандал, который закатила мать. Что случилось, я не мог понять в силу своего возраста, мне только исполнилось 5 лет, но я на всю жизнь запомнил слова моей бабушки: «Надо было все-таки согласиться на предложение доктора Майера». Она сказала эту фразу со значением, пристально глядя на меня, и этот взгляд значил тогда для меня больше, чем смысл сказанного. Бабушка опять мной недовольна, думал я, но я же еще ничего не сделал? Потом, когда я вырос, я узнал, что доктор Майер – гинеколог, отличный специалист по абортам.
Но не все было так грустно. Во мне рано открыли музыкальные способности, логично было предположить, что я унаследую талант отца. Мое увлечение музыкой поощряли, часто хвалили. Я давал «семейные концерты». Мы ездили отдыхать на Средиземное море, в Грецию, на озеро Боден. Тогда мы жили неплохо.
Все изменилось, когда отца выгнали из городской консерватории. У него всегда был тяжелый характер, он не умел ладить с людьми, в отличие от матери, у которой коммуникабельность была основной характеристикой ее натуры. После увольнения отец окончательно взбесился.
Все, что он говорил, приобретало огромную важность. Он, и только он, был всегда прав. По его словам он был непризнанным гением. У нас дома собирались знакомые родителей, и часто вечер заканчивался длинными монологами отца о тяжелой судьбе гениального музыканта.
Я знаю, он талантлив. Просто, чтобы реализовать свой талант, нужно очень много трудиться, он же хотел, чтобы слава пришла к нему без особых усилий. Денег стало не хватать. Он никогда не умел экономить. Я тоже этого не умею, я многое от него унаследовал.
Отец устроился работать в ресторан пианистом. Это был шаг вниз. А у матери как раз намечалась новая работа специалиста по связям с общественностью. Она стала пропадать на работе, делать карьеру. Так она привела свою жизнь в соответствие с новыми требованиями: на первом месте карьера, за ребенком присмотрит няня, мужчина не обязателен, нужно жить для себя. В нашем сонном городке она сияла, как звезда.
Я рос хрупким светловолосым мальчиком. Сейчас это смешно. Я вспоминаю, что я русый, только когда бреюсь и крашу волосы. Но я ни капельки не ощущаю себя блондином. Черный цвет – это мой цвет, я долго выбирал и экспериментировал, не зная, что мне нужно отрастить волосы подлиннее, и получится идеально. Так что за это я благодарен стилистам, которые с нами работали.
Тимо.
Я долго был уверен, что самые важные встречи в жизни случаются в детстве. В принципе, доля истины в этом есть. В школе я познакомился с Тимо. Он был таким маленьким колобком. Если я был не от мира сего, вечный мечтатель, то Тимо был еще хуже. У него была одна мама. А у мамы не было денег. Его отец, басист местной группы, бросил свою подружку, и укатил в тур с какой-то неизвестной командой, не выдержав криков и грязных подгузников малыша Тимо. Хотя, кто знает, что лучше: плохой отец или никакого отца?
Тимо отличало с детства одно главное качество – желание выбраться из всего этого дерьма, которое называлось его жизнью. Кто может сказать, что ему это не удалось? Он всегда был двигателем в нашем творческом союзе, я же был эмоциональной составляющей и креативным партнером. Но тексты мы всегда писали вместе, мы как-то сработались. Поодиночке у нас выходит так себе, а вместе мы команда суперкласс.
Мама Тимо вечно искала работу. Она пыталась работать сразу на трех работах, и я помню момент, когда ей это удавалось. Ее никогда не было дома, но зависать у Зонненшайнов было нереально, бешеная соседка фрау Кнауп доводила весь их дом. Но у меня тоже часто было полно народу, все знакомые отца, не протолкнешься. Видя меня и Тимо, отец кричал, чтобы я шел на улицу. И мы шли. Слонялись по району, сидели под мостом возле Грюненплатце, пили дешевую колу и жевали какие-то шоколадки. Не люблю я шоколад, никогда не любил, а Тимо до сих пор так и остался сладкоежкой.
Происшествие.
Мое детство было довольно-таки обычным, пока не произошло событие, которое все изменило.
Отец после увольнения из консерватории стал меня бить. Сначала просто по попе, как бьют провинившегося ребенка, потом сильнее, по ногам, по спине, куда попадала рука, потом всем, чем попало. На него, как выражалась мама, «находило». Почему она закрывала на все глаза, я не знаю. Может, не хотела, чтобы все знали, какая ее семья на самом деле, ведь она рассказывала своим подружкам сказки про гениального мужа-пианиста и талантливого умницу-сына. Ну, и отец никогда не бил меня при матери. И, остыв, всегда говорил: «Ни слова маме!» Он срывался на мне, потому что я не мог ответить. В ресторане он должен был изображать элегантного маэстро, улыбаться клиентам, смотреть в рот хозяину ресторана, чтобы он продлил контракт. И изо дня в день он проделывал все это, понимая, что он теперь простой лабух, а не музыкант. Что-то изменить, вырваться из заколдованного круга ему тогда не хватило смелости.
Алкоголь сопровождает музыкантов по жизни. Отец тоже начал пить. Хотя он выпивал немного и не спился, но даже маленькой дозы алкоголя ему хватало, чтобы озвереть. Пьяным он терял над собой контроль и делал вещи, которые не мог бы сделать трезвый. Он знал про эту свою особенность и старался пить дома. А дома был я.
Отец бил меня просто потому, что я попадался под руку. Я искренне считал, что так и надо, потому что не знал, как может быть по-другому. Но пьяные выходки отца были только началом. Кошмар случился позже.
Дядя Бруно не был мне никаким дядей. Он играл на скрипке вместе с отцом и снимал у нас комнату.
Он был светловолосым, стройным, с большими красивыми голубыми глазами и постоянной улыбкой. Он себя любил, холил и лелеял, мази, кремы, шампуни, дорогая одежда, качественная натуральная еда. Я не понимал, откуда он все это берет?
Мне было тогда 9 лет. Почти 10. Я был симпатичным и худеньким мальчиком. Это был обычный будний день. Среда. Я пришел из школы где-то около трех часов дня. Тимо мама повела к дантисту. В доме было тихо. Родители были на работе. Я только собрался посмотреть телевизор, как входная дверь начала открываться. Вошел дядя Бруно и еще один мужчина. Второй был высокий и темноволосый. Не урод, не красавчик, но у него был неприятный взгляд, оценивающий. Гость Бруно посмотрел на меня и сказал:
- О, какой милый мальчик! Это кто, Бруно?
- Сын Кая Лаудена, пианиста, ты его видел вчера.
- Сколько ему лет? Сколько тебе лет, мальчик?
Я решил не отвечать.
- Он что, глухой?
- Ему лет 9, Рико… Не стоит…
В последний раз оценивающе на меня посмотрев, темноволосый пошел за Бруно наверх. Я остался перед невключенным телевизором.
Прошел час. Мне пора было идти к себе учить уроки. Я пошел к себе. Уже возле своей двери я услышал позади себя шаги. Темноволосый Рико подошел ко мне вплотную. Он был уже без пиджака, в одной расстегнутой рубашке. Я вжался в стену.
- И куда мы спешим?
- Мне пора делать уроки, - честно, это было первое, что пришло мне в голову.
- Уроки? Тоска, есть более интересные занятия. Пойдем, я тебе покажу кое-что интересное.
- Куда? Я не хочу никуда идти. – Я не был испуган, я был у себя дома, я просто хотел, чтобы он отстал от меня.
- Куда идти? Ты что, тупой? К Бруно.
К Бруно. То есть, за закрытую дверь, куда меня никогда не пускали. Любопытство пересилило страх. Я пошел за ним.
Бруно лежал на постели и курил. Его полувставший член сразу привлек мое внимание. Я не очень понимал, что происходит. Я имел кое-какое представление о том, откуда берутся дети, но тут не было женщин, поэтому происходящее не ассоциировалось у меня с чем-то запретным.
Рико подошел к Бруно и сказал:
- Займемся образованием малыша?
- Ты обалдел? Успокойся, дай я тебе отсосу, ты что, хочешь, чтобы его папаша меня прибил?
Рико задумался или просто сделал вид, что сомневается. Потом он подошел к двери и закрыл ее на ключ.
- Ты можешь сесть здесь и смотреть, что мы будем делать.
Я сел на диван напротив кровати. В комнате стоял странный запах. Похожий запах иногда был в спальне родителей. Но я по-прежнему не понимал значения того, что сейчас произойдет.
Бруно поднялся с кровати, подошел к Рико и поцеловал его в губы, а затем крепко ухватился за его член. При этом член Рико неожиданно встал. Я был в шоке, что он так резко изменился в размерах. Если бы не то, что он со мной этим членом потом сделал… Короче, сейчас бы я получил море кайфа от этих 23 см, а тогда…
Бруно встал на колени и принялся энергично сосать это чудо, глубоко заглатывая член Рико, тот при этом стонал и машинально двигал бедрами. Движения были настолько слаженными и отработанными, что было ясно: они это проделывают не в первый раз. Неожиданно Рико весь напрягся, плавно качнулся вперед и назад и начал кончать. Бруно привычно принял в рот залп и тоже кончил в такт движениям Рико. Одновременно он начал жадно глотать сперму Рико и насухо вылизывать и высасывать член своего гостя.
На 100% отработав показательную программу, мужчины решили поразвлечься теперь со мной. Рико взял меня в охапку и бросил на кровать. Резкий запах – теперь я уже знал – спермы и возбуждения, шокировал меня. Но это был не последний шок, который мне пришлось потом испытать. Они меня раздели и уложили между собой. Меня тискали, везде смотрели, лапали и переворачивали, раскрывали мне попку, терли мой членик, осмотр был по первое число. Я был в панике. Я кричал. Я дергался. Но это было абсолютно бесполезно.
Рико сказал:
- Бруно, давай развлечемся. Все равно ты завтра уезжаешь, можешь забыть про этого своего пианиста…
- Он не мой, он натурал.
- Ага, а то бы ты тут жил ради натурала…
Спор закончился не в мою пользу. Мою дырочку принялись растягивать. Бруно потянулся за лубрикатом, но Рико его остановил. Как сейчас помню выражение его лица: да ну, обойдется… Я уже даже не кричал. Я плакал от осознания того, что со мной сейчас сделают что-то такое страшное, что пути назад не будет. Я не знал, что мне будут делать больно, но предчувствие было. Я думал, они же не пьяные, зачем они меня будут бить?
Рико положил меня на кровать и под живот мне поместил подушку. Сам лег сверху и началось.
Мне было нереально больно, он разрывал меня. Я был маленьким, совсем маленьким. Я не уверен, что даже сейчас я приму спокойно такой размер и толщину, а тогда все было без вариантов. В конце концов Рико надоело на сухую долбить и он взял лубрикат. Моей бедной попе стало немного легче, но до остановки было далеко. Рико принялся долбить по новой. Я почти терял сознание. Я хотел одного: чтобы он с меня слез, чтобы все закончилось, и я снова оказался в своей комнате. Рико ебал меня со всей силы, приближаясь к финишу, моя тугая попка стала для него неожиданным подарком судьбы. Наконец-то он кончил, и я упал почти без сознания на подушки.
Я надеялся, что это все, и меня отпустят. Но Бруно тоже хотел получить свое. Хорошо раздрочив свой член, пока меня долбил Рико, Бруно теперь был готов к подвигам.
Все повторилось, только теперь вместо 23 см были всего лишь 15. Хоть в чем-то легче. После второго раза меня отпустили. Я не мог идти, ничего не мог. Но я уже перестал быть им интересен.
Я не знаю, как я оказался в своей комнате в своей кроватке. Наверное, Бруно принес меня. В этот же день он съехал. Мама задержалась на работе, отец тоже, они пришли поздно и мной не интересовалось. Предполагалось, что я уже сплю. К утру у меня болел анус, но я боялся что-то рассказать родителям, у меня была мысль, что я сам в это вляпался, и лучше молчать.
Я мылся до посинения, пил обезболивающие и симулировал простуду. В результате со временем болеть перестало. Никто ни про что не узнал, и я никогда никому про это не расскажу. Мне колоссально повезло: я ничем не заразился, не заболел, меня не порвали. Чудо их чудес. И теперь, когда я стою на сцене, я иногда думаю, вот я, Давид Лауден Бонк, меня изнасиловали в 9-летнем возрасте два гомика, меня бил мой отец, а вы пришли на мой концерт, значит, то, что со мной произошло, не имеет значения, я живу, я играю, я пишу музыку…

Музыка
Когда мне выбирали инструмент, даже вопрос не стоял, что выбрать. Пианино. Несмотря ни на что, я рад этому выбору. Да, так же, как и мой отец, я пианист. Гитара – это неплохо, но вторично для меня.
Музыка спасла меня. И продолжает спасать. Все, что со мной произошло в детстве, было частью этого самого детства, другого не было. Подняться, отряхнуться и пойти дальше – это практически мой девиз.
С музыкой отношения складывались хорошо, ведь она окружала меня с раннего детства. Интуитивно, на слух, я начал играть очень рано, потом выучил ноты, начал ходить в музыкальный класс к моему любимому учителю – Клаусу Вайсманну. Он многому меня научил, я очень ему благодарен.
Инструмент дома был, я имел возможность прорабатывать задания дома. Не скажу, что я обожал теорию музыки, нет, я просто знал, что надо учить. Биографии выдающихся композиторов мне были интересны, я хотел понять, как они начали писать музыку.
Я начал писать свой этюд лет в 10. И писал его все следующие 8 лет. Когда я стал писать интересные вещи, лет в 15, я был каждый раз недоволен, и впоследствии использовал эти отрывки при написании студийного альбома. Тема «Нового дня» тоже из этого, отбракованного материала. Я хотел создать шедевр, честолюбие душило меня, но муза не приходила.
Тимо бесился из-за моей сосредоточенности на музыке. Он тоже увлекался разными инструментами, выучился играть на гитаре, но потом решил, что лучше будет петь – мороки меньше.
Где-то с 14 лет – я могу точно сказать, музыка стала главным смыслом моей жизни. Все остальное, даже секс, оказалось второстепенным. Насыщенная сексуальная жизнь давала вдохновение, толчок, заряд, который реализовывался на концерте, на конкурсе. Но если бы мне предложили выбор: жизнь без музыки или без секса, я бы выбрал без секса.
Однако была у меня одна сексуальная фантазия, связанная с музыкой. Я мечтал играть свое еще тогда не написанное произведение, и чтобы в этот же момент мне кто-то (мечталось, что Тимо) отсасывал. Фантазия реализовалась, но много позже, и не с Тимо.
Даже если бы не вышло с группой, я бы все равно забил на учебу и сосредоточился на музыке. Это было ясно. С моими математическими талантами… Редко кто бывает талантлив сразу в нескольких областях. Мой талант – музыка. Хотя один человек утверждает, что моя задница тоже чертовски талантливая, но он просто заинтересованное лицо!
Отчим
Теперь нельзя было заходить в мою комнату. Это железное правило отчим довольно быстро усвоил.
Когда мне было 13, мои родители развелись. Причиной развода стал роман моей матери с Андреасом Бонком, владельцем авторемонтной мастерской. Никакого отношения к искусству мой отчим не имеет, но с первой встречи он был потрясен моими музыкальными талантами и с тех пор всячески меня поддерживает. Отец уехал делать запоздалую карьеру. Неудивительно, что у него ничего не вышло.
Мне дали новую фамилию. Только я никогда не пишу ее через дефис, я ставлю их рядом, так мне больше нравиться. Все равно никто не понимает, что такое Лауден. Мама расцвела после второго замужества и с удвоенной энергией ринулась связываться с общественностью.
Жизнь дома наладилась, зато моя дружба с Тимо оказалась под угрозой.
Первая любовь
Я взрослел, и мое тело менялось. Я теперь мог делать то же самое, что сделали со мной. Этот факт доставлял мне немало мучений. Я брал свой член в руку и смотрел на него, не веря, что он тоже просто часть моего тела.
В тот день мы сидели у меня дома и мечтали, на что мы потратим деньги, когда разбогатеем. Не поделили последние сто тысяч из миллиона и подрались. Тимо долбанул ногой банку с пуншем, и половина оставшейся жидкости вылилась на меня.
- Урод конченый! Это моя лучшая футболка! – я взбесился по полной программе. Пришлось идти мыться. Мы наболтали этот пунш из вишневого сиропа и дешевого вина. Липкая сладкая футболка прилипла к телу, мерзкое ощущение. Я пошел в ванную мыться. Я не большой фанат мытья, но могу не выходить из ванной часами, это такое место, где есть, чем заняться. Свой первый сексуальный опыт с правой (а может и с левой!) рукой я получил именно в душе, как и большинство мальчишек.
Я вернулся в комнату и увидел Тимо с порножурналом в руках, поглаживающего свою ширинку. Он не замечал меня, думал, что я подольше задержусь. Тимо расстегнул джинсы, вынул член, и начал нежно его поглаживать. Зрелище это настолько захватило меня, что мой член начал вставать.
Тут Тимо меня заметил и застыл, как кролик перед удавом. Эта немая сцена продолжалась недолго. Мой лучший друг, подхватив расстегнутые джинсы, помчался в ванную.
Это был первый звоночек. Правда, я его ожидал. Проходило время, воспоминания о боли и унижении стирались, и все чаще я просыпался со стояком, видя сон в котором Бруно сосал у Рико, и все чаще в этом сне на месте Бруно оказывался я сам…
В ту незабываемую ночь Тимо остался ночевать у меня. Мы допоздна смотрели телевизор, потом немного развлеклись порнухой. Нет, мы никогда не делали это вместе. Понимали, что тогда не сможем остановиться. Я не знаю, когда я в первый раз посмотрел на лучшего друга как на возможного любовника. Я просто понял, что Тимо – самый близкий мне человек, и я хочу его. Но сомнения были, а как же девчонки? Они меня интересовали как-то слабо. Это было может любопытство, а не сексуальный интерес. Я созрел для секса, я постоянно об этом думал, я хотел, хотел постоянно, но не с кем-то, а с лучшим другом, с любимым человеком. Пусть первый раз у меня не получился, так хоть второй будет на высоте.
Мы уснули на моей кровати. Я засыпал без всяких коварных мыслей о соблазнении, это была случайность. Ну, мне легче так думать. Тимо сейчас говорит, что это я его соблазнил.
Ясное дело, я видел его член. Его лобок и яйца уже густо заросли рыжеватыми волосами, из которых свисал весьма приличных размеров член (мой куда скромнее). Он еще не приобрел свойственную взрослым мужчинам более темную окраску, а был еще по-детски розовато-белым. Мне, честно говоря, давно хотелось посмотреть, как выглядит член Тимо в боевом положении. А то, что есть, на что посмотреть, я не сомневался после того, как несколько раз замечал, как топорщится его трусы от утренней эрекции.
Что мне снилось в ту ночь, я не помню, порнуха явно покруче той, что мы смотрели. Но факт остается фактом, я проснулся от того, что кто-то пытался что-то у меня в паху сделать. Я сначала испугался. Одно дело, если ты просто фантазируешь, другое, когда все происходит в реальности. Я продолжал делать вид, что сплю, но мой член меня выдал – он начал вставать, и вот, не прошло и 5 минут, а у меня стояк по полной программе.
Тимо понял, что я проснулся, и повернулся ко мне лицом, взял свой член и упер мне в губы, потом поводил головкой по губам, мне ничего не оставалось как открыть свой рот. Это сейчас мой рот почти так же знаменит, как моя попка, а тогда я еще не знал пределов своих возможностей… Мои губы сами собой раскрылись, его член вошел и он стал осторожно им водить в моем рту. Я сам положил руку ему на член и стал ему помогать, картинки 5-летней давности стояли у меня перед глазами, правда он пару раз дернулся, я ведь еще не умел сосать и задевал его головку зубами. Для меня все это продолжалось не больше минуты – я кончил бурно и много. Когда я попытался достать изо рта его член, Тимо мне не дал это сделать, а только начал ускорять движения. Мне пришлось учиться контролировать его толчки, чтоб не подавиться, и он кончил мне в рот. Я даже не сомневался надо глотать или нет, я просто проглотил в несколько глотков, потому что это казалось самым естественным действием, какое может быть.
Для первого раза впечатлений было более чем достаточно, мы быстро уснули. Я пару раз просыпался, Тимо обнял меня сзади, я спал в надежных объятиях любимого человека. Я не удержался и осторожно потрогал его член, грудь, живот. Тимо был как горячая печка, мне было тепло и уютно. Он смешно сопел во сне, как всегда. Я поцеловал его в щеку, в сомкнутые губы. Я точно знаю, что той ночью мы были счастливы.
Первый шаг был сделан, мы теперь все свободное время посвящали совершенствованию техники минета и позе 69. Но пора было двигаться дальше. Оба выжидали, кто сделает первый шаг.
Я проснулся одним прекрасный утром и решил, что это произойдет сегодня. Все шло как обычно. Школа, пианино, Тимо. И вот мы уже сидели у меня дома на кровати и целовались до потери сознания.
Тимо опустился на колени и начал нежно гладить мой член. Он облизывал его языком, время от времени заглатывая. Я был на вершине блаженства, Тимо нежно поглаживал мою голую попу, я вскрикивал, он тоже был возбужден не меньше моего, и я понял, что стесняться нечего, нужно помочь ему меня трахнуть, он же вообще ничего не знает. Хотя, по сути, мы оба были девственниками, опыта никакого. Я оттолкнул его и спросил:
- Хочешь я у тебя пососу?
- Да, пососи…
- Сначала минет, а потом я дам тебе в попку…
- Давно пора было это сделать!
Тимо целовал мне грудь, покусывал соски, мы уже успели разобраться, кого что заводит.
Я принялся за дело. Я опустился на колени и стал нежно гладить его член, не спеша дотронуться до него губами, но тут Тимо схватил меня за волосы и с силой вогнал в мой рот свой член. Я как сумасшедший начал его сосать, причем, как обычно, чем дольше я это делал, тем сильнее мне это нравилось. Мне безумно захотелось, чтобы он кончил мне в рот прямо сейчас, в эту секунду, но Тимо буквально выдрал свой член у меня изо рта. Я увлекся и забыл, что мы хотели сделать… Я встал перед Тимо раком, смазывать кремом или смазкой свой член у него не было никаких сил, и он просто вскочил на мою попку и резко вставил свой член мне в анус, я застонал – и от боли, и от удовольствия. Он сделал два-три движения внутри меня и кончил.
Все закончилось слишком быстро, я был разочарован, только-только начал чувствовать, как член Тимо задевает мою простату, как он кончил. Я лежал на кровати, обнимая его, и тихонько подрачивая свой член. Тимо пришел в себя, понял, что для меня дело не закончено, и спокойно взял мой член в рот и принялся энергично сосать, смешно причмокивая и массируя мне яйца. Я напрягся и кончил. Я отдышался, тогда он притянул меня к себе и поцеловал, и мой рот заполнила моя же сперма, солоноватая, немножко липкая, такая вкусная из его рта.
Мы трахались, как озверевшие кролики. Я давал Тимо практически по первому требованию, он точно не мог пожаловаться, что я оставлял его неудовлетворенным. Я в совершенстве научился делать ему минет, выучил все его эрогенные зоны – уши, спина, нежная кожа под коленками, бедра (офигеть, до сих пор помню!).
Помню, как мы сидели в кафе на улице. С деньгами был напряг. В кармане были последние 50 евро. Больше личных денег не было, не заработал, проценты с вклада уже потратил, просить мать не хотелось. Но из этой суммы нужно было 40 евро отдать на всякую нужную мелочь, а 10 евро – это несерьезно. Тимо предложил пойти разгружать грузовики на склады Прютцера. Мы пошли вдвоем. Таскали какие-то мешки. Когда мне чуть не придавили руку, до Тимо дошло, ЧТО он и КОМУ предложил. Дорабатывал он один, а получив деньги, мы купили пива и пошли на наше старое место, под мост. Желая загладить вину, Тимо принялся меня целовать и ласкать. Я позволил. Он посадил меня на большой ящик, а сам целовал мою шею. Помню, как мне какой-то штырь втыкался в поясницу.
Я искренне не понимаю, почему мама говорила, что ничего не подозревала о моих отношениях с Тимо. Пусть мы не целовались на людях, и я не ходил в колготках и с макияжем, но понять было можно, к тому же дома мы особо не шифровались. Не заметить засосы на моей шее и синяки на заднице мог только слепой. Из этого ясно, насколько мать мной интересовалась.
Однажды утром я встал первым. Мы напились на вечеринке сестры Линке, Андреа, пьяными плавали в речке, чудом оставшись живыми. К тому же, Тимо начал проявлять сексуальную активность как всегда – в нужное время, в нужном месте. Линке удалось уговорить сестру развести нас домой, сам он хотел остаться ночевать у Тобиаса Штефанека, своего закадычного дружка. Мы сидели втроем на заднем сидении: я, Тимо и Тоби. Мое сокровище принялось меня лапать, как только мы отъехали от речки. Мой член сразу встал, естественно.
- Дави, я тебя выебу во все дырки, только до дома доберемся… - Тимо мне шептал на ухо громким шепотом.
Охуеть, подумал я, ты еще по радио объяви, что едешь меня трахать. А еще лучше слей в Интернет наше домашнее порно, там, где ты меня имеешь в попку перед большим зеркалом. Шедевр, просто в копилку твоего любимого Снуп Дога. Трогая мой член через тонкие мокрые штаны, Тимо не рассчитывал силы и делал мне больно.
- Перестань! – я не выдержал.
Тимо притворился глухим, и громко, заплетающимся языком, спросил Линке, кто была та блондинка в синей юбке, которая блевала в туалете. Линке, сидящий спереди и видевший уже 3-й сон, вздрогнул, проснулся и громко икнул. В этот момент Тоби сказал:
- Откройте двери, а то щас заблюю всю машину…
Машина остановилась, Тоби поковылял в кусты. Линке снова вырубился, а Тимо в наглую полез мне в штаны. Я не выдержал:
- Может, мы пешком дойдем, тут недалеко.
- Ага, вон стоит инспектор Рихтер. Будешь ему объяснять, что вы делаете вдвоем в это время на улице. Заночуете в тюрьме, выспитесь… Нет, я вас отвезу. – сказала Андреа.
- А то инопланетяне похитят, - просипел спящий Линке.
Тимо ржал:
- Опыты над нами проводить будут, в жопу трубки засовывать! – И мне на ухо: - Пойдем, тебе надо потренироваться!
Нас наконец-то довезли, мы выползли из машины и пошли ко мне домой. Тренировка не состоялась по причине бессознательного состояния главного тренера. Тренер вырубился уже на коврике у входной двери.
Утро встретило меня эрекцией, головной болью и отдавленной левой рукой, на моем левом плече сладко сопел Тимо. Я побрел в ванную. Дом был пуст. Я привел себя в порядок, натянул джинсы и пошел на кухню за таблетками. Вывалив все содержимое аптечки на стол, я искал нужное лекарство. Поглощенный своим занятием, я не заметил, что Тимо подкрался сзади и положил свою ладонь на мою попку.
Вжикнула молния джинсов, и Тимо начал медленно обнажать мою попу, хорошенько прогнув меня вперед. Когда джинсы окончательно упали, Тимо раздвинул половинки и потер мою дырочку, так несправедливо обойденную вчера вниманием. Мой член уже смотрел в зенит. Я повернул голову направо и увидел свое отражение в зеркальном холодильнике. Худой парень с голым задом и стоячим членом. Мы занялись сексом, сначала энергично, потом не очень, сил не было.
Это такой показательный эпизод из моей половой жизни. Можно вспомнить и что-то романтичное, как, например, когда я играл, а Тимо сидел рядом и слушал. И так тоже было. Мы не знали правил гомосексуальных отношений, мы создавали правила сами.
В детстве я всегда был светлым. Но Тимо надоели мои бледные лохмы, ему стали нравиться рыжие волосы. И я покрасился. Мне не очень шло, но на тот момент мне было прикольно ходить с рыжими волосами.
Но, несмотря на бурную сексуальную жизнь со мной, Тимо продолжал мечтать о девочках и пытался за ними ухаживать. Для меня это ничего не значило, я даже не ревновал, я и девочки были в разных весовых категориях. Даже сейчас Тимо согласен, что я лучше всех в его жизни делал ему минет. Просто у парня сильнее рот, и он точно знает, что нужно партнеру, потому что сам может испытать такие же ощущения.

Девочки Тимо не давались. Сначала он был толстым, потом начал выравниваться и сделал себе хорошую стрижку, но финансовое состояние его семьи было плачевным, и Тимо был вынужден начать рано подрабатывать. Он не мог себе позволить тратить деньги на всякую фигню, чтобы привлечь девчонок.
У нас в школе была девочка. Ее звали Петра Мозер. Красивее девчонки мы в жизни не видели, только по телевизору. Она была натуральной блондинкой с довольно-таки большой грудью. Я понимал, что она красива, я чувствовал ее красоту, но спать с ней у меня не было никакого желания. В отличие от Тимо. Ничего у него с ней все равно не вышло. Зато я знаю, с кем вышло, и как ее зовут. Первую девочку Тимо зовут Кати Бауер, и мы до сих пор боимся, что она проболтается о нас с Тимо прессе. Я хорошо помню, как Тимо пришел со свидания с Кати. Я разрешил ему попробовать, я сам хотел узнать, что он скажет. Он пришел ко мне, и у него было выражение лица, как у человека, спасшего мир от инопланетян.
- Понравилось?
- Охуенно.
- В киску лучше, чем мне в попку?
- По-другому… У тебя как тугой кулак, а нее… Я не знаю, как это описать, ты не поймешь. Тебе надо тоже попробовать.
- Не, я не хочу.
- Как? Ты вообще… никогда больше не будешь с девочками?
Тимо смотрел на меня испуганно, как будто видел в первый раз, и тогда я понял, что наши отношения заканчиваются.
Линке, Ян и Юрий
Семья Линке жила рядом с нами, на соседней улице. Они все были странные и очень творческие личности. Когда Линке исполнилось 16 лет, его родители и младшая сестра переехали в Австралию. Его отцу предложили очень выгодную работу, отказываться было невозможно. Линке жил со старшей сестрой, которая стала потом писательницей, а после один. И никого это не напрягало.
Мы давно знали друг друга, хотя бы с виду, как и Яна Вернера, в принципе, но жизнь нас не сводила. Нас свела музыка, а в частности нехватка басиста в нашей еще не созданной группе. Линке всегда был очень болтливый, креативный и самовлюбленный. Такой он и сейчас, таким будет всю жизнь, наверное.
Он зато честно говорил, что хочет создать группу, и она должна стать популярной, чтобы у него появилось много денег и девчонок. Над его дурацкой фамилией вкупе с его леворукостью не прикалывался только ленивый, а он гордится, что левша. Он до сих пор обожает по три часа подряд рассказывать, что левши более талантливы, умны и оригинальны, чем правши.
Бас-гитару он для себя выбрал сам, поэтому мне пришлось взять на себя и клавишные, и ритм-гитару, и бэк-вокал, и уборку за пьяным Линке… Особенно у него проблематично обстоят дела с нижнем бельем. Он явно привык жить один и разбрасывать свои вещи где попало. На концертах, в гостинице эта милая привычка становится наказанием для окружающих. Но если куртка или свитер не представляют проблем, то грязное нижнее белье – это кошмар.
С первого взгляда я понял, что с этим парнем у меня ничего не будет. И не только из-за любви к Тимо. Почему, я не могу внятно ответить даже самому себе, но факт в том, что Линке меня не привлекает. Он просто мой друг. Ну, и натурал, конечно, хотя когда это было для меня препятствием? Наверное, тут сыграли роль репетиции. Мы как гитаристы много репетируем вместе, а это почти секс, так что больше им нам заниматься нет смысла.

Линке тоже бредил красоткой Петрой. Но единственное, в чем он ей подходил, - это рост. Больше в нем для нее не было ничего интересного. Он сказал:
- Я стану суперзнаменитым, и тогда она будет бегать за мной!
Бегать она не бегала, но он все-таки с ней переспал. На следующее утро заспанный и страшно помятый Линке вынес вердикт:
- Ну, и нафига мне эта блядь была нужна?
Отсутствием самолюбия наш друг никогда не страдал. Он и сейчас понты клеит при первой же возможности.

Ян пришел к нам сам и предложил быть ди-джеем. Он решил для себя, что в качестве ди-джея у него есть будущее, а в качестве гитариста – нет, и таким образом мы получили собственного мастера скретчей. К идее закрыть лицо по типу мусульманской красавицы Ян не имеет никакого отношения, это типичный пиар-ход. Правда, он привык, втянулся и начал подыгрывать. А когда ему разрешили снять маску на людях, он даже уже и не особо хотел, в этой маске он был особенным и недосягаемым.

Юрий Шеве попал в группу уже Неваду Тан по кастингу. Он единственный, с кем мы познакомились как Невада. У нас были ударники, но они менялись со скоростью света. То мы его не устраивали, то он нас. Нам нужен был наш человек. И им стал Юри.
Он спокойный как все ударники. Очень профессиональный. Сосредоточен на карьере, честолюбивый. Меня убивает, насколько он легко относится к сексу. Есть, так есть, нет, так нет. Он не влюбляется, не страдает. Может, это тоже неплохая позиция – не быть эмоционально вовлеченным в чисто физиологический процесс?
Вчетвером – Тимо, Линке, Ян и я – мы составляли великолепную четверку. Нас держала не только музыка. Так получилось, что мы знали самые грязные и страшные секреты друг друга.
Ян увлекался химией. По приколу он решил подложить в магазин фальшивую бомбу, которая не взорвется, а подымит или будет неприятно пахнуть, позвонить с предупреждением, а потом из окна своего дома наблюдать, как напуганные люди пытаются разобраться, в чем дело. Все шло по плану, Ян приготовился смотреть бесплатный цирк, как произошел взрыв. Что он нахимичил с этой бомбой, он нам так и не признался. Но была убита маленькая девочка и ранена ее беременная мама. Им не повезло, они стояли ближе всех к бомбе, которую не смогли вовремя обнаружить полицейские. Виновника торжества найти не удалось. Но Вернер был готов сам идти с повинной, однако в день перед добровольной сдачей он напился до поросячьего визга и проболтался обо всем Линке.
Наша с Тимо тайна была незатейлива, как грабли – гомосексуальные отношения в средней школе.
Линке обошел нас всех. Если Яна еще могут оправдать, то если общественность узнает, что сотворил Линке, ему грозит неплохой срок. Линке изнасиловал Барбару Доленц. Это случилось на большом школьном празднике, 50-летии существования нашей школы. Мы бухали под памятником Йоганну Шмидту, основателю школы, закусывали чипсами и копчеными колбасками. Линк пошел отлить. Ушел и не вернулся, и, сидя в необычной тишине, мы начали подозревать, что как-то слишком тихо стало, нету главного болтуна. Через еще минут 10 он вернулся, резко трезвый, и потащил нас со школьной территории. Не в состоянии держать в себе какую-либо информацию, он подробно отчитался о проделанной работе: с кем, когда, где, сколько раз и куда. В моем пьяном мозгу зашевелилась мысль – у девочек на одну дырку больше, чем у мальчиков! Почему Барбара ничего не рассказала, известно всем. Она с того времени находится в психушке, не говорит, не общается с миром, как ни старались полицейские, вытянуть из нее ничего не смогли. Для Линке Барабара – постоянный ночной кошмар: что если она заговорит? У нас всех оказалось алиби: мы репетировали в гараже, вся улица это слышала, как всегда. Только, ясный пень, это не мы лично были, а наши записи на полную мощность. Маскировщики хуевы.
Pan!k
Сначала мы называли себя Pan!k. Да, дебильное название. А Невада Тан лучше? Мы учились на своих ошибках, пробовали и экспериментировали, репетировали по ночам, до дури и хрипоты спорили, пили пиво в гараже и рассуждали о музыкальных течениях…
Тимо обожал хип-хоп и реп с детства. Он заранее решил, что будет читать реп. Так и вышло. Но Тимо добавил в свой речитатив такой эмоциональный накал, он не просто читает реп, он пытается достучаться до сердца каждого, кто его слышит…
Мы решили играть cross-over, смесь жанров, достаточно тяжело для рока, плюс Тимо читает реп, плюс мои неудавшиеся шедевры и Ян за пультом ди-джея. Мы влезали в долги, чтобы купить оборудование. Много нам помогал мой отчим, родители Линке помогали деньгами.
К этому времени Тимо уже познакомился со своим отцом, но их отношения не сложились. Это ясно, но хотя бы они признавали существование друг друга.
Мой статус профессионального музыканта играл против меня. Я был арбитром во всех тонких музыкальных вопросах, но если что-то не выходило, виноватым был тоже я.

Я прекрасно помню финал конкурса Jugendmusikwettbewerb в 2005 году. Если в группе мы были все вместе против проблем, то там я был сам по себе. Этот страх сцены, который живет в каждом исполнителе, и сколько ты будешь выходить на сцену, столько ты будешь бояться. Я все это понимал, но весь дрожал от нервного напряжения. Инструмент, пустая сцена и строгое жюри в партере. Кошмар любого конкурсанта – не суметь играть. Остановиться. Мне снились сны: я выхожу, начинаю играть – и ни звука, жюри начинает возмущаться, кто это такой, зачем его выпустили?
Но все вышло по-другому. Так, как вообще характерно для меня: я перестал волноваться, когда сел за инструмент, я сразу, как это со мной случается каждый раз, попал в мир моей музыки, который я трудолюбиво выстроил для себя сам, и в этом мире для меня ничего не страшно, мне все испытания по плечу. Я выиграл конкурс. Мне предсказывали карьеру пианиста-виртуоза. Но я все бросил и уехал с парнями на гастроли. Потому что мой любимый парень сказал мне: «Дави, мы же всегда вместе, это же наша мечта, помнишь?»
Да, мы добились того, чтобы наша мечта осуществилась.
Отношения с Тимо закончились плавно на его 17 день рождения, когда он, стоя со стаканом пунша (нет, реально, пунш принимает большое участие в моей сексуальной жизни!) убалтывал симпатичную блондинку пойти с ним в его комнату. Я понял, что пора это заканчивать. Заставлять явно гетеросексуального парня трахаться с мальчиками негуманно. Я не скажу, что все, любовь ушла, нет, Тимо по-прежнему мой лучший друг, мой любимый человек, только теперь мы не занимаемся сексом, и нам удалось закончить все спокойно и без нервотрепки.

Для него секс со мной давал возможность выпустить пар. Но! Пока не появились девочки. По крайней мере, я надеюсь, что это так, я утешаю себя этой мыслью. С моей стороны, я получал опыт отношений и секса с мальчиком, пробовал новое, и в результате я окончательно удостоверился в своей ориентации и теперь сплю спокойно. Если один, конечно.
Про свой единственный секс с девочкой я даже не вспоминаю. Это было так убого, я так не хотел в принципе это делать…
После памятного дня рождения я решил знакомиться с другими парнями. Но мне не везло. Я не афишировал свои предпочтения и не собираюсь, я не одеваюсь в женскую одежду, таких желаний у меня нет. Я начал пытаться найти кого-то через Интернет. И тут случилась такая история.
Макс
Макс работал на стадионе, где мы давали небольшой концерт. Какая должность у него была, не знаю, но что-то связанное с электрикой. Я ловил его взгляды на себе в течение всего концерта. Я старался ради него. После выступления все разбежались. У каждого были свои планы. Я остался под предлогом «у меня прилив вдохновения, не мешайте мне». Я сидел на усилителе и брал на акустической гитаре сложный аккорд. И тут я услышал слова Макса, от которых у меня просто сердце ушло в пятки:
- Ну, все, хватит играть! - Мое сердце бешено заколотилось, мне вдруг сильно захотелось заняться с ним сексом! В маленькой комнатке, служащей нам сегодня гримерной, были только мы вдвоем.
- А что, здесь? – спросил я.
- Ну да. Тебе туда – видишь?
Он провел рукой по своей ширинке и слегка сжал ее. Мой взгляд неотступно следовал за его рукой. Я уставился на его пах и, что называется, застыл. Когда я поднял глаза, наши взгляды встретились, и я понял, что он поймал меня на горячем. Притворяться, что я не хочу, бесполезно. После всего, через что я уже прошел, мне стало неловко!
- Парень, как насчет…
- Насчет чего? - я сделал вид, что не понял.
- Насчет него - он снова провел рукой по ширинке, на этот раз менее скромно.
Я облизнул губы и взглянул на часы. Мне пора было идти.
- Да не волнуйся, успеем! - он как будто понял мое замешательство.
- С удовольствием! - сказал я. – Но только минет! (Давать в зад сразу при встрече я считаю полным блядством).
Мы сняли куртки и он, расстегнув свой ремень и дернув молнию, ловким движением руки достал свой член. Как это ни покажется банальным, член у него оказался внушительных размеров, с утолщающейся на конце головкой. Кроме того, лобковые волосы были немного рыжеватыми и густыми. Они напомнил мне волосы на лобке у Тимо, и я понял, что пропал, и сделаю все, что он попросит. Так приятно было ощущать себя совершенно развратным после 4 лет почти что замужества…
Я не мог оторвать взгляд от члена Макса.
- Ну, хватит пялиться! Соси давай! - дело принимало серьезный оборот, почему-то казалось, что я изменяю Тимо.
Я сразу погрузил в рот этот роскошный член, от чего мой случайный знакомый сразу же вытянулся в струнку и застонал, повторяя "Шайзе!" Мне пришлось недолго его сосать. Буквально через несколько секунд он затвердел и налился соками. Я смаковал удовольствие, облизывая его со всех сторон и прижимаясь лицом к его жестким лобковым волосам. Руки парня обхватили мою голову и гладили ее. Его движения не были агрессивными, но после двух месяцев воздержания меня возбуждало абсолютно все!
Через несколько секунд Макс, стиснув зубы, чтобы не выкрикнуть, застонал сильнее и, сделав несколько резких толчков бедрами, излил сперму в мой жадный рот. Я проглотил ее сразу же.
Он стал застегиваться, а я в шоке смотрел на него, не веря своим глазам. Тимо никогда не оставлял меня неудовлетворенным.
- Э-э! Подожди! А я?
- Ах, да! Извини! Ну, давай кончай быстрее, и я тебя отвезу домой вместе с твоими гитарами!
Я уныло дрочил свой член. Макс постелил газету, на которую я и выплеснул свое возбуждение.
Мы обменялись номерами мобильников. Но он мне не звонил, да и я не хотел продолжения.
   
Франк
Да, мы познакомились с Франком Циглером через Интернет. Мы действительно искали солиста с сильным голосом, потому что ни моего голоса, ни голоса Линке явно не хватало. Это то, что мы говорим фанатам. На самом деле Франка нашел я. Причем искал я явно не солиста.

Обжегшись с Максом, я решил знакомиться через Интернет. Интернет мне всегда нравился своей свободой. Никто не знает, кто ты, можно говорить все, что угодно, тебе поверят. На одном из сайтов знакомств я нашел симпатичного, судя по фотографии, парня. Франк экспериментировал со своей сексуальностью, но консервативное воспитание и отсутствие выбора не давало возможности поэкспериментировать в рамках своего маленького городка, и это привело его в мои руки.
Сначала между нами было только общение. Что мы любим, что слушаем, где и как живем и учимся. Он тогда не говорил, что поет и мечтает о карьере певца. Говорили о сексе, о гомосексуальности. Несмотря на эти разговоры заниматься сексом ни он, ни я не спешили. Его гомосексуальный опыт был минимален, он только один раз брал в рот, и пару раз сосали ему. Я дурел, глядя на его фотки. Влюблялся фотка за фоткой, имейл за имейлом все больше. Я хотел его, но боялся ошибиться еще раз.
Мы решили встретиться в реале. Местом встречи назначили Гамбург. Мне было ехать полтора часа, ему пришлось практически пересечь страну с юга на север, но я попросил, и он приехал. Это было предвидение. Я держал в руках его фото, и надеялся, что оригинал будет хоть немного похож. Ко мне подошел парень, и первое, что я увидел, это его улыбку. Потом глаза, потом шикарное тело… Франк. Франки…
Эта встреча перевернула мой мир. У меня было ощущение, что я раньше не жил, и только теперь жизнь начинается по-настоящему.
Он тоже был влюблен, он говорил, что я красивый, что у меня сексуальные губы и руки, потрясающие глаза. Когда мы в первый раз поцеловались, нашим полувиртуальным отношениям уже было 4 месяца. Я обожаю целоваться, умею это делать хорошо, но когда он говорит, что твои губы созданы для поцелуев, глядя в упор огромными синими глазами… Возможно для кого-то такие слова – пошлость и банальность, но я млею от блаженства.
Я хотел его так, что каждый раз задолго до нашей встречи мой член вставал и отказывался опускаться без мануальной помощи. Я сомневался, не мог сказать «да», а Франк не торопил меня, как более опытный, именно я руководил нашими отношениями. Решающей стала поездка на выходных на природу. Мы нашли удаленную полянку, удостоверились, что не нарушаем ничью собственность, и приступили к обустройству отдыха. На это ушло часа два, большую часть из которых мы целовались. И вот я сижу на пороге палатки, играю на гитаре и смотрю, как Франки по всем правилам разводит костер. Он наклоняется, штаны плотно обтягивают задницу… Не знаю, почему, но именно эта картина стала последней каплей для меня. Я положил гитару и начал стягивать с себя одежду. Невыносимо было сидеть одетым, хотелось все снять, открыть свое тело для его глаз, рук, губ... Когда на мне оставались только трусы, он обернулся. Губы расплылись в улыбке, он понял, что птичка в клетке. Сейчас я думаю, это кто кого мучил вообще, такой у Франка был хитрый и довольный вид.
Сексуальный опыт с Франки стал для меня новым переживанием. Ничего подобного у меня не было. С Тимо мы были на равных, несмотря на то, что я был в пассиве. С Франки я не раз был и в активе, но всегда, с первой встречи, чувствовал, что нашел хозяина, что наконец-то вернулся домой, что позволю ему все, абсолютно все, я убью кого угодно, если он попросит, я убью себя, если он попросит…
Я стоял абсолютно голый перед Франки. Он медленно разделся, и его роскошное тело произвело на меня такое сильное впечатление, что трусы слетели с меня мгновенно. Мой член уже капал смазкой, я сдавил его так, чтобы влаги выделилось максимальное количество. На автомате я собрал ее указательным пальцем и вдавил в свой анус. Потом начал водить по всей дырке. Когда я смочил уже два пальца, они запросто вошли в мое разработанное отверстие. Я повернулся попой к Франку и застонал, выгнувшись. Франк, шокированный такой картиной, продолжал стоять на месте. Как во сне, я шагнул к нему и лег на спину. Я просто сел на корточки и, улегшись на траву, широко в стороны раздвинул согнутые ноги. А руками раздвинул ягодицы. Франки наконец-то подошел ко мне, и, присев, потер свои соски, живот, медленно размазал свою влагу по всему члену, а потом, как бы намекая, чего он хочет, довел смазку до самого корня. Он встал на колени так, что мои ноги оказались у него на плечах. Эти мощные плечи Франка! Я смотрел на все это великолепие перед собой, и все нервы в моем теле отзывались ноющей болью. Он взял руками мои бедра и коснулся горячей головкой своего члена моей промежности. Чуть выгнувшись, он наконец-то нащупал горячим концом мою попку.
Я лежал на траве и чувствовал, что он входит в меня. Резко расширился мой анус, и большой горячий член двинулся внутрь. Господи, где были мои мозги, мы могли делать это уже 4 месяца! Осторожно входя в меня, он напрягал живот и бедра. На это стоило посмотреть, как играют его тренированные мышцы под кожей. Поза была для Франка непривычна и он попросил меня перевернуться. Он вышел из моей дырочки, и пронзившее меня ощущение потери заставило выставить попу взад и вверх, подставляя ее под самый замечательный член в мире. Франк уже тоже не мог сдерживаться. Руки не держали меня, я упал на траву, Франк лег на меня и вошел на всю длину. Я вынул из-под себя правую руку и положил ее ему на бедро, заставляя войти еще глубже. Франк понял, и я чуть не умер от счастья, когда он одним настойчивым движением ввел член до конца. Я и не знал, что у меня такой глубокий анус. Просто раньше мне не попадался достаточно длинный член, чтобы можно было измерить его глубину. Потрясающее ощущение, когда касаются изнутри простаты. Мужчине такого другим путем получить нельзя…
Франк вздрогнул и начал отстраняться, медленно вытаскивая свой член. Я смертельно перепугался, неужели я сделал что-то не так и отпугнул его? Но он просто решил вернуться в первоначальную позу. На этот раз ему удалось это сделать, не выходя из меня. Войдя в меня снова, он на миг замер, и стал делать размеренные телодвижения. Я уже не лежал на траве, я плечами касался травы, а мои бедра лежали на его бедрах. Он приподнимал меня за попку и вновь насаживал на свой пенис. Я приближался к оргазму и умирал от блаженства.
Но в этот момент Франк решил опять сменить позу. Я почувствовал, что еще раз – и я точно умру. Ловко перевернув, он поставил меня раком, мягко входил в меня и выходил. Напряжение уже достигло своей максимальной точки, я это понял по ускоряющемуся дыханию Франка. Его оргазм потряс меня. Он не стонал, не кричал. Он выл, как животное, и этот вой отдавался эхом в каждой клеточке моего тела. Я был так ошеломлен, что не смог кончить сам.
Франк пришел в себя и начал целовать мне губы. Он стоял, глядя на меня, гладя мои щеки, мои волосы, мои губы. Я решил кончить тоже. Приподнялся и повернулся к нему спиной. Прижавшись к нему всем телом, я почувствовал, как он обхватил меня и положил лоб на затылок. Я взял его мягкий пенис и сжал его у основания, сделав снова твердым. И ввел его в свою попку. Я работал попкой туда-сюда и получал от этого удовольствие. Я не дрочил. Я просто надевал себя на этот горячий отросток и выводил. Надевал и выводил…
Я не выдерживал напряжения, но я хотел большего, чего-то запретного. Я опустился на колени и взял его член в рот. Весь облизал. Просто лизал, опускаясь языком до яичек. Потом принялся за них.
Я лизал его промежность и добирался языком до ануса. Я сидел на корточках и пытался языком раздвинуть щель, начинающуюся от его промежности. Я попросил Франка повернуться ко мне спиной. Он понял меня без слов, и, чуть согнувшись вперед, он подставил мне свой анус. Я кинулся к нему и обхватил его бедра сзади. Я лизал его анус, я его сосал, высасывал из него какую-то влагу. Языком все же пролез внутрь. Он у меня далеко не ушел, но мне хватило, чтобы доставить ему анальное наслаждение. Я провел указательным пальцем по его дыре. Я ввел в него одну фалангу и облизал свой палец. И снова всосался в анус. Зарывшись в него губами, я почувствовал, что все - сейчас из меня хлынет поток. Я встал, и Франк опять понял меня без слов. Горячим ртом он обхватил мой член и принял в себя всю накопившуюся в моих яйцах сперму.
Мы залезли в нашу заранее разложенную палатку. Когда я пришел в себя, Франк лежал на одеяле и улыбался мне своей фирменной улыбкой. Я встал перед ним, одной рукой поглаживал свой стоячий член, а другой гладил его по мошонке и выше по стволу. Не проронив ни слова, я взял в рот член Франки себе в рот по самые яйца. У него перехватило дыхание, и, стараясь быть максимально нежным, я начал сосать. От перевозбуждения Франк тут же кончил. Сперму я аккуратно высосал, однако понял, что его можно еще подоить и, не вынимая член изо рта, продолжал сосать. Я то полностью погружал член моего любимого в рот так, что носом упирался Франку в лобок, то полностью вынимал, тогда я облизывал головку, придерживая член рукой.
Франк снова начал кончать минут через 10. Я опять выпил всю его сперму, потом резко встал с колен, нацелил свой член на него, и сильной струей теплой густой спермы залил ему грудь и живот. Потом мы начали снова целоваться и вымазались в сперме с головы до ног. Мы ничего уже не соображал и уснули.
И это был только первый из наших многочисленных сексуальных поединков. Франк тогда еще не определился, что ему нравиться, чтобы он имел или, чтобы его имели, и мы пробовали все подряд. С Франком у нас нет запретных тем, нет никаких ограничений, и это замечательно, я доверяю ему как самому себе.
Он пожизненный оптимист, а я пессимист. Я часами могу сидеть, погруженный в себя, ему же необходимо быть в центре внимания. Я горю только на сцене, а он на сцене удивительно спокоен и излучает энергию уверенной силы. Он моя противоположность, наверное, поэтому нам так безумно интересно друг с другом.
Набравшись храбрости, Франки представил меня своим родителям. Да, и я, и Тимо, и даже Линке хотели бы иметь такую семью. Их так много, наверное, половина Хайдельберга – это Циглеры. Меня хорошо приняли, и даже не показывали, что потрясены выбором их любимчика Франка. Они явно хотели видеть на месте хмурого худого парня в черном симпатичную девчонку. Обнаружилось, что Франк неплохо поет – он запел при мне, принимая душ. Мой чистюля… Со стартом Невады Тан Франк переехал ко мне в гамбургскую студию, мы теперь живем вместе!

Я наконец-то написал свою тему. Она просто пришла ко мне, ночью во сне. Я проснулся и побежал записывать, наигрывать, то, что приснилось. Немного увлекся, признаю, сидел голый на стуле, холодный ветер из раскрытого окна отмораживал мне яйца. Я подумал, не, они мне еще нужны… И услышал тихие шаги Франка. Он подошел с одеялом, накинул его мне на плечи. Я не хотел поворачиваться к нему, потому что знал – забуду про все, и потеряю свою музыку. Он слушал, упорно ждал, пока я все запишу. Удовлетворенный результатом, я пошел к своему любимому мальчику, обнял его. Мы сидели на диване под одеялом и целовались, как в первый раз. Мы так и уснули. Мы даже не занимались сексом, не надо было. Я тогда многое понял и про него, и про себя. Это была ночь открытий.

Когда мы играем на концерте, мы становимся даже ближе друг к другу, чем когда мы занимаемся сексом. И это несмотря на то, что максимум физической близости, который мы себе позволяем – это момент, когда в песне «Новый день» после моего соло Франк кладет мне руку на плечо и начинает петь.

У нас полное взаимопонимание. Это настоящие мужские отношения. Женщины здесь лишние, и, кажется, Франки уже это понял. Я могу сказать Франку: «Ты – мудак!» Он только посмеется и скажет: «А ты мега-мудак!» И это тоже любовь. Простая, непридуманная. Мы можем все делать вместе. Есть, пить, спать, бриться, мыться, заниматься сексом. И, конечно, самое главное – репетировать. Мой рояль. Или гитара, под настроение. И его голос. Полная гармония.
Он понимает меня и прощает мою сосредоточенность на своем внутреннем мире. С ним мне открывается любая дверь, и мне больше не нужно бояться. Франк позитивен до идиотизма, но мне нужно только вспомнить его улыбку, и я уже сам улыбаюсь. Если бы не он, я бы не написал свой этюд. Но без Франки мне и не нужна никакая музыка.

Я не думаю, что они в реале... блин , ну, почему их педиками выставляют... фу ужас какой...

а мну пошравилось)))и смешно)

Ой а скинь мне на мыло... да ужас... хотя описано классно...

Да вот мой адрес: CimbaGing@rambler.ru

Вау!Класно так...и грусно..ты прям молодец! Жду продолжения! :yes:

Ах мне бы так!...
Респект тебе!

Ну в Германии учится....
молодые люди всякие пристают...
ах, мечты, мечты...

М-дя..давайте делать ставки, хто из НТ этот парень?? я считаею, что Франк..хотя мну нрава давид..просто он как то ту не вяжется...